Концепция проекта РНФ № 22-18-00051
«Усадьба и дача в русской литературе XXI-XXI вв.:
судьбы национального идеала» (рук. О.А. Богданова, 2022-2024 гг.)
Русская усадьба еще в Серебряном веке была возведена «в ранг национального идеала» (М.В. Нащокина), а на рубеже XX-XXI вв. стала одним из трендов отечественной гуманитаристики, прежде всего в искусствоведении и гуманитарной географии. Парадокс в том, что именно литературная усадьба, которой принадлежит главная заслуга в манифестации этого уникального феномена русской культуры, до сих пор остается наименее исследованной как в своих конститутивных чертах, так и в конкретных выражениях.
Успешно завершенный в 2020 г. проект РНФ № 18-18-00129 «Русская усадьба в литературе и культуре: отечественный и зарубежный взгляд» (рук. О.А. Богданова) во многом восполнил этот пробел относительно литературной усадьбы Серебряного века. Также в ходе его реализации стало очевидным, что «усадебный топос» под прессом катастрофических событий 1910-х гг. и затем в условиях СССР не был уничтожен в своих основах, а продолжил жить под новыми, непривычными формами (усадьба-музей, усадьба-дача, усадьба – художественная коммуна, усадьба – производственный комплекс, усадьба-лаборатория, усадьба-колония, усадьба-школа, усадьба-санаторий, усадьба – лагерь или тюрьма, усадьба – дом отдыха или дом творчества), оставаясь активно-творческой средой, репродуцирующей базовые черты русского национального характера. Кроме того, взрыв усадебной тематики на рубеже XX-XXI вв., пока только затронутый в исследованиях, свидетельствует о новой фазе жизни «усадебного топоса» уже в третьем тысячелетии. Мы увидели очертания огромной усадебно-дачной атлантиды всего XX и начала XXI в.
Важно подчеркнуть, что в центре нашего внимания – именно литературная усадьба, пусть и в ореоле интермедиальных и междисциплинарных коннотаций. Целью проекта является решение фундаментальной научной проблемы – создание инвариантной модели «усадебного топоса» русской литературы как одной из базовых культурных констант России, важнейшего элемента ее культурного кода и национальной топики (т. е. того запаса устойчивых форм, который обеспечивает единство и преемственность русской культуры на протяжении столетий). Модель будет строиться на основе верификации и анализа национально-специфических характеристик «усадебного топоса», а также его динамики в течение столетий. Однако разработка такой модели без учета корпуса соответствующих текстов русской словесности XX–XXI вв. и их научного осмысления невозможна. Для обоснованных выводов о структуре, вариативности и культуротворческой активности «усадебного топоса» в прошлом, настоящем и будущем России необходимо изучение его модификаций в литературе и культуре всего XX и начала XXI в., что и становится задачей проекта.
Решение указанной научной проблемы будет реализовываться по трем главным направлениям, связанным с фундаментальными характеристиками «усадебного топоса»: фундированностью в национальной и мировой топике (теоретико-методологическое), синтетической природой (междисциплинарное) и универсальным характером (компаративное). Теоретико-методологический аспект предполагает системное инновационное расширение тезауруса литературоведческого усадьбоведения терминами, релевантными новому качеству рассматриваемых текстов 1920-2020-х гг., и обогащение новыми подходами.
В междисциплинарном аспекте основное внимание будет направлено на геопоэтику и тесно связанную с ней музеологию (как ветвь культурологии), что обусловлено выдвигаемой в проекте концепцией литературных усадеб-музеев и усадеб-заповедников как «мест силы» и «точек роста» личностного и общенационального социокультурного ресурса России начала XXI в., играющих знаковую роль в культурных судьбах страны и еще в советское время ставших местами массового паломничества. Налицо и возрастающая актуализация гетеротопического качества современной литературной усадьбы как средоточия национально-культурной памяти и востребованных паттернов личностного и группового развития в ситуации практического (с XXI в.) воссоздания элементов дореволюционной «усадебной культуры» в идейно-эстетической парадигме эпохи постмодерности. Особую роль в междисциплинарной палитре изучения литературной усадьбы XX в. играют философско-религиоведческие подходы к таким качественным модификациям «усадебного топоса» в условиях СССР, как писательские усадьбы-дачи, ставшие локусами сокровенного духовного опыта и неинституциональных форм религиозности. Впервые будет рассмотрено воздействие этих «грунтовых вод» культуры XX в. на литературные шедевры эпохи, в частности романы Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго» и М.М. Пришвина «Кащеева цепь».
В компаративном аспекте «усадебный топос» будет исследован как один из ключевых элементов культурного кода России в контексте глобальных вызовов XXI в. при изучении усадебной топики западноевропейских стран (Англии, Франции, Германии, Испании и др.) и обращении к аналогичным темам по отношению к странам Востока и США. Кроме того, впервые в науке компаративный анализ усадебного пространства будет вестись на материале детско-юношеской литературы России и Англии XX в. Вопрос об универсальном характере русского «усадебного топоса» будет обсуждаться и в связи с литературой эмиграции, где он соприкасался с топикой других литератур, с одной стороны, ярче выделяясь своим национальным своеобразием, с другой – актуализируя глубинные архетипические слои, общие для культур библейско-античного ареала.
Первостепенную роль приобретет изучение «дачного топоса» в произведениях писателей советской эпохи, что обусловлено фактическим исчезновением владельческой дореволюционной усадьбы и переходом ряда ее функций (хранения культурной памяти и семейно-родовых преданий) к даче. Накопление элементов «поэтосферы дачи» привело на рубеже XX-XXI вв. к формированию «дачного мифа», выявление и анализ которого также становятся одной из приоритетных задач предлагаемого проекта.
Особая роль – у вопроса о единстве и преемственности отечественной и мировой «усадебной культуры» во все века ее существования, в том числе в СССР, о сохранении ее идентичности в неблагоприятных исторических условиях. В связи с этим обостряется интерес к индивидуальной и коллективной памяти, воплощенной в свидетельствах участников и очевидцев усадебной жизни, возрастают требования к аутентичности связанных с усадьбой эго-документов и артефактов, планируется пристальная работа в архивах и со старой периодикой.
Разветвленная деятельность по трем главным научным направлениям проекта найдет отражение на Интернет-сайте по адресу http://litusadba.imli.ru/, созданном в процессе реализации усадебного проекта 2018-2020 гг. и востребованном как ценный научный ресурс. Развитие сайта коснется прежде всего раздела «Литературные усадьбы России» в период XX-XXI вв. Также он станет инструментом координации международного научного сообщества литературоведов-усадебников.
Итак, актуальность проекта обусловлена: необходимостью, в контексте глобальных противостояний XXI в., уточнения и обновления содержательной формулировки «национального идеала» России в условиях борьбы за национально-культурную идентичность и определяющие ее многовековые ценности; задачей системного освоения «усадебного текста» XX и начала XXI в.; важностью научного взаимодействия между литературоведами-усадебниками в регионах России и ряде зарубежных стран.
Научная новизна проекта определяется масштабностью и оригинальностью его фундаментальной задачи, междисциплинарным подходом, инновационным теоретико-литературным осмыслением, панорамным охватом литературного материала XX и начала XXI в., рассмотрением русского «усадебного топоса» не только в общеевропейском, но и в мировом контексте, интеграцией литературоведческих новаций с культурологическими, музеологическими, философско-религиоведческими и др., что в совокупности обеспечивает научный прорыв.
О.А. Богданова
As early as the Silver Age, the Russian estate was raised “to the rank of a national ideal” (M.V. Nashchokina), and at the turn of the 20th – 21st centuries became one of the trends in the national humanities, primarily in art history and humanitarian geography. The paradox is that it is the literary estate, which is the main merit in the manifestation of this unique phenomenon of Russian culture, that still remains the least studied both in its constitutive features and in specific expressions.
Successfully completed in 2020, the project of the Russian Science Foundation No. 18-18-00129 “Russian Estate in Literature and Culture: Domestic and Foreign Views” (directed by O.A. Bogdanova) largely filled this gap in relation to the literary estate of the Silver Age. Also in the course of its implementation, it became obvious that the “estate topos” under the pressure of the catastrophic events of the 1910s. and then, under the conditions of the USSR, it was not destroyed in its foundations, but continued to live under new, unusual forms (estate-museum, estate-dacha, estate-art commune, estate-industrial complex, estate-laboratory, estate-colony, estate-school, estate-sanatorium, estate-concentration camp/prison, estate-house of rest / house of creativity), remaining an active and creative environment, reproducing the basic features of the Russian national character. In addition, the explosion of the estate theme at the turn of the 20th – 21st centuries, which has so far only been touched upon in research, testifies to a new phase in the life of the “estate topos” already in the third millennium. We saw the outlines of a huge estate-dacha Atlantis of the entire 20th and early 21st centuries.
It is important to emphasize that the focus of our attention is precisely the literary estate, albeit in an aura of intermedial and interdisciplinary connotations. The aim of the project is to solve a fundamental scientific problem: the creation of an invariant model of the “estate topos” of Russian literature as one of the basic cultural constants of Russia, the most important element of its cultural code and national topic (that is, that stock of stable forms ensuring the unity and continuity of Russian culture over the centuries). It will be built on the basis of verification and analysis of the nationally specific characteristics of the “estate topos”, as well as its dynamics over the centuries. However, the development of such a model without taking into account the corpus of the corresponding texts of Russian literature of the 20th – 21st centuries. and their scientific understanding is impossible. To make reasonable conclusions about the structure, variability and cultural activity of the “estate topos” in the past, present and future of Russia, it is necessary to study its modifications in the literature and culture of the entire 20th and early 21st centuries, which becomes the task of the project.
The solution to this scientific problem will be implemented in three main directions related to the fundamental characteristics of the “estate topos”: foundation in national and world topics (theoretical and methodological), synthetic nature (interdisciplinary) and universal nature (comparative). The theoretical and methodological aspect presupposes a systemic innovative expansion of the literary estate study thesaurus with terms relevant to the new quality of the texts under consideration in the 1920s – 2020s, and enrichment with new approaches.
In the interdisciplinary aspect, the main attention will be directed to geopoetics and museology closely related to it (as a branch of cultural studies), which is due to the concept of literary estates-museums and estates-reserves put forward in the project as “places of power” and “points of growth” of a personal and national socio-cultural resource Russia at the beginning of the 21st century, playing a significant role in the cultural destinies of the country and, back in Soviet times, having become the places of mass pilgrimage. There is also an increasing actualization of the heterotopic quality of the modern literary estate as the focus of national and cultural memory and demanded patterns of personal and group development in a situation of practical (since the 21st century) recreating elements of the pre-revolutionary “estate culture” in the ideological and aesthetic paradigm of the postmodern era. A special role in the interdisciplinary palette of studying the literary estate of the 20th century play philosophical and religious approaches to such qualitative modifications of the “estate topos” in the USSR as writers’ estates-dachas, which have become loci of intimate spiritual experience and non-institutional forms of religiosity, play. For the first time, the impact of this “groundwater” culture of the 20th century will be considered on the literary masterpieces of the era, in particular the novels “Doctor Zhivago” by B.L. Pasternak and “The Chain of Kashchey” by M.M. Prishvin.
In a comparative aspect, the “estate topos” will be studied as one of the key elements of the cultural code of Russia in the context of the global challenges of the 21st century, in the course of studying the estate topics of Western European countries (England, France, Germany, Spain, etc.) and referring to similar topics in relation to the countries of the East and the United States. In addition, for the first time in science, will be carried out a comparative analysis of the estate space on the basis of children’s and youth literature in Russia and England of the 20th century. The issue of the universal character of the Russian “estate topos” will also be discussed in connection with the literature of the emigration, coming into contact with the topics of other literatures, on the one hand, standing out more vividly for its national originality, on the other hand, actualizing the deep archetypal layers common to the cultures of biblical-antique area.
The study of the “dacha topos” in the works of writers of the Soviet era will acquire a primary role, which is due to the actual disappearance of the pre-revolutionary estate owner and the transition of a number of its functions (storage of cultural memory and family and clan legends) to the dacha. The accumulation of elements of the “poetry of the dacha” has led at the turn of the 20th – 21st centuries to the formation of the “dacha myth”, the identification and analysis of which also become one of the priority tasks of the proposed project.
A special role is played by the issue of the unity and continuity of domestic and world “estate culture” in all centuries of its existence, including the USSR, and the preservation of its identity in unfavorable historical conditions. In this regard, the interest in individual and collective memory, embodied in the testimonies of participants and eyewitnesses of the estate life, is intensifying, the requirements for the authenticity of ego-documents and artifacts associated with the estate are increasing, and close work in archives and with old periodicals is planned.
The ramified activities in the three main scientific areas of the project will be reflected on the website (http://litusadba.imli.ru/), created in the process of implementing the estate project in 2018–2020 and is in demand as a valuable scientific resource. The development of the website will primarily affect the section “Literary estates of Russia” in the period of the 20th – 21st centuries. It will also become a tool for coordinating the international scientific community of literary scholars-estate owners.
So, the relevance of the project is due to the need, in the context of global confrontations of the 21st century, to clarify and update the meaningful formulation of the “national ideal” of Russia in the context of the struggle for national and cultural identity and the centuries-old values that define it; the task of systemic development of the “estate text” of the 20th and early 21st centuries; the importance of scientific interaction between literary scholars-estates in the regions of Russia and a number of foreign countries.
The scientific novelty of the project is determined by the scale and originality of its fundamental task, interdisciplinary approach, innovative theoretical and literary comprehension, panoramic coverage of literary material of the 20th and early 21st centuries, consideration of the Russian “estate topos” not only in the European, but also in the world context, integration of literary innovations with cultural, museological, philosophical and religious studies, etc., which together provide a scientific breakthrough.
O.A. Bogdanova
Концепция проекта РНФ № 18-18-00129
«Русская усадьба в литературе и культуре:
отечественный и зарубежный взгляд»
(Рук. О.А. Богданова, 2018–2020)
Изучение топики как национального запаса устойчивых форм, обеспечивающих единство и преемственность русской культуры на протяжении столетий, одно из магистральных направлений современной гуманитарной науки. «Усадебный топос» – среди важнейших и наименее осмысленных «общих мест» в культуре России, взятой в интермедиальном аспекте, что придает проекту ярко выраженный междисциплинарный и фундаментальный характер.
Хотя сельская помещичья усадьба известна в России с XVI в., именно Серебряный век с его общей неомифологической интенцией – время оформления «усадебного мифа» и начала изучения роли «усадебной культуры» в российской истории. Эта эпоха – точка кристаллизации смыслов, стягивающихся к концепту «усадебного топоса» как из прошлого (XVI-XIX вв.), так и из будущего (XX-XXI вв.).
Помещичья усадьба играла выдающуюся роль в культурной жизни «петербургского периода» русской истории (XVIII – начало XX в.), являясь почвой для расцвета Золотого века русской литературы и культуры.
Однако на рубеже XIX-XX вв. социокультурная роль усадьбы видоизменяется в связи с разрушением традиционной культуры на селе, буржуазной либерализацией и промышленной урбанизацией в стране. В литературе, наряду с констатацией социально-экономического и культурного распада дворянско-крестьянского «усадебного» симбиоза (Л. Толстой, А. Чехов, И. Бунин, А. Белый, А. Толстой, И. Новиков, Е. Чириков и др.), наблюдаются попытки перспективных трансформаций «усадебной культуры» в духе разного рода утопических идей (Ф. Сологуб, Д. Мережковский, З. Гиппиус, Г. Чулков, М. Пришвин, А. Чаянов, Ф. Степун и др.).
Совершенно неисследованной остается возможная связь этой линии в «усадебной» литературе 1910-х гг. с изображением советской деревни 1920-1930-х гг. Мало изучена «усадебная» тема в литературе раннесоветской эпохи, отмеченной деятельностью Наркомпроса, Общества изучения русской усадьбы 1920-х гг., музеефикацией и социокультурной переориентацией усадеб (А. Толстой, М. Булгаков, В. Маяковский и др.). «Потаенное» течение русской духовности в условиях идеологического принуждения 1920-х гг. актуализировало в изображении усадеб ключевой для России XX в. «топос Китежа» (Ф. Сологуб, М. Пришвин, С. Дурылин и др.).
При этом усадьба сохраняет в литературе Серебряного века идеальный бытийный статус межсословного мультикультурного союза и архетипической проекции «рая на земле» (К. Случевский, И. Бунин, Б. Зайцев, И. Шмелев и др.). Для писателей-эмигрантов (И. Бунина, Б. Зайцева, М. Осоргина, В. Набокова и др.) она стала ностальгическим средоточием «потерянного рая» дореволюционной России, мысль о котором они утверждали в инокультурной среде, формируя в ней соответствующий образ родины.
На взгляд из XXI в., русская усадьба (поместье) как будто видится явлением невозвратного прошлого. Однако заключенная в ней социокультурная модель – «усадебный топос» – сохраняет мощный эвристический потенциал и сегодня, о чем свидетельствуют междисциплинарные исследования современных ученых (А.С. Кривова, Ю.В. Крупнова, В.М. Ефимова, В.Л. Глазычева, С.Г. Кордонского и др.). Так как понятийный аппарат, импортированный из западной социальной науки, показал свое несоответствие российскому опыту, все больше осознается необходимость в инструментах мышления, исторически релевантных российской реальности, в первую очередь в понятии «поместье» как устойчивой форме организации российского пространства. Даже когда, считает С.Г. Кордонский, социальные катастрофы ломают поместную структуру и помещики исчезают «как класс», она самозарождается из социального пространства, имплицитно оставаясь преобладающей и в современной России. Неучетом этого факта объясняется пробуксовка многих социально-экономических реформ в постсоветский период.
В проекте также предусмотрены: исследование смежного понятия «дачного топоса» (в произведениях А. Чехова, М. Горького, М. Арцыбашева и др.); литературоведческое освоение дачно-усадебного комплекса Крыма, на территории которого в начале XX в. возникают духовно-культурные центры русской интеллигенции (усадьбы и дачи А. Чехова, Л. Толстого, М. Волошина, А. и Е. Герцык, С. Булгакова, И. Шмелева и мн. др.).
Национальное своеобразие русского «усадебного топоса» в сопоставлении с его возможными аналогами в мировых литературах – область, пока совершенно неизученная. Параллели просматриваются в английской («готический роман»), французской («литературные замки»), испанской (женский натуралистический роман) литературах.
Важнейшей задачей проекта станет выявление устойчивых национально-специфических характеристик «усадебного топоса» русской литературы конца XIX – первой трети XX в. с целью создания его инвариантной модели как одной из базовых культурных констант отечественной истории.
Актуальность проекта обусловлена значимостью «усадебного топоса» в России и за рубежом, а также необходимостью перехода от экстенсивной стадии его изучения (захвата максимального количества материала) к интенсивной (осмыслению и обобщению полученных результатов), что позволит литературоведческому «усадьбоведению» подняться на новый уровень. Результаты исследования будут использованы в научных дискурсах и педагогической практике, в деятельности музеев-заповедников и музеев-усадеб.
Научная новизна проекта определяется междисциплинарным охватом, теоретико-литературным осмыслением, расширением литературного материала Серебряного века эпохой 1920-х гг., рассмотрением русского «усадебного топоса» в общеевропейском контексте, интеграцией литературоведческих новаций с педагогическими, музеологическими и социально-экономическими, что в совокупности способно обеспечить научный прорыв.
О.А. Богданова
Russian estate in Literature and Culture: Domestic and Foreign View
Project Abstract
Studying of the topic as a national reserve of sustainable forms, ensuring the unity and continuity of Russian culture over the centuries, is one of the main lines of modern humanitarian science. The «estate topos» is one of the most important and least comprehended «common places» in Russian culture, taken in the intermediate aspect, which gives to the project a pronounced interdisciplinary character.
Although rural estate house had been known in Russia since the XVI century, exactly the Silver Age with its general neomythological intention became the time of registration of the «estate myth» and began studying the role of «estate culture» in Russian history; point of crystallization of meanings, gathering to the concept of «estate topos» both from the past (XVI—XIX centuries) and from the future (XX—XXI centuries).
The landowner’s estate played an outstanding role in the cultural life of the «Petersburg period» of Russian history (XVIII — the early XX centuries), being the soil for the heyday of the Golden Age of Russian literature and culture.
However, at the turn of the XIX—XX centuries. the socio-cultural role of the estate was modified in connection with the destruction of traditional culture in the countryside, bourgeois liberalization and industrial urbanization in the country.
In the literature, along with a statement of the socio-economic and cultural destruction of the nobility and the peasant «estate» symbiosis (L.N. Tolstoy, A.P. Chekhov, I.A. Bunin, A. Bely, A.N. Tolstoi, I.A. Novikov, E.N. Chirikov and others), there are attempts to understand perspective transformations of the «estate culture» in the spirit of all sorts of utopian ideas (F.K. Sologub, D.S. Merezhkovsky, Z.N. Gippius, G.I. Chulkov, M.M. Prishvin, A.V. Chayanov, F.A. Stepun and others).
Still remains unexplored the possible connection of this line in the «estate» literature of the 1910s with the image of the Soviet countryside of 1920-s, including the perception of it from the standpoint of socialist realism. Also is little studied the «estate» theme in the literature of early Soviet era: the activities of the People’s Commissariat, Society for the Study of Russian manor of 1922—1930-s, museumification and socio-cultural reorientation of the estates (A.N. Tolstoy, M.A. Bulgakov, V.V. Mayakovsky and others.). The «hidden» current of Russian spirituality in the conditions of ideological compulsion of the 1920-s., was actualized in the image of manors key for Russia XX century «topos of Kitezh» (F. Sologub, M. Prishvin, S. Durylin and others).
Meanwhile estate retains in the literature of the Silver Age the perfect existential status of interclass multicultural Union and archetypal projection of «paradise on earth» (K.K. Sluchevsky, I.A. Bunin, B.K. Zaitsev, I.A. Shmelev and others). For in-exile writers (I.A. Bunin, B.K. Zaitsev, M.A. Osorgin, V.V. Nabokov and others) the estate has become a nostalgic focus of the «lost paradise» of pre-revolutionary Russia, the idea of which they claimed in the cultural environment, creating in it an appropriate image of homeland.
On the view from the XXI century, the Russian estate (manor) seems to be a phenomenon of the irretrievable past. However, the social and cultural model embodied in it, the «estate topos», retains its powerful heuristic potential today, as evidenced by interdisciplinary studies of modern scientists (A.S. Krivov, Y.V. Krupnov, V.M. Efimov, V.L. Glazychev, S.G. Kordonsky and others). Since the conceptual apparatus imported from Western social science has shown its inconsistency with Russian experience, the need for thinking tools historically relevant to Russian reality, primarily in the notion of «manor» as a stable form of organizing Russian space, is becoming increasingly recognized. Even when, as considers S.G. Kordonsky, social catastrophes break down the local structure and landlords disappear «as a class», it spontaneously emerges from social space, implicitly remaining predominant in modern Russia. The failure of this fact explains the slippage of many socio-economic reforms in the post-Soviet period.
The project also provides the study of the adjacent notion of the «dacha topos» (in the works by A.P. Chekhov, M. Gorky, M.P. Artsybashev and others); literary development of dacha-estate complex of Crimea, on the territory of which in the beginning of the XX century appeared spiritual and cultural centers of the Russian intelligentsia (estates and dachas of A.P. Chekhov, L.N. Tolstoy, M.A. Voloshin, A.K. Gertsyk and E.K. Gertsyk, S.N. Bulgakov, I.A. Shmelev and many others); appeal to the creative and biographical potential of the «estate culture» of Silver Age (with a stay in the rural estates is largely related personal and professional formation and artistic work of L.N. Tolstoy, A.P. Chekhov, K.D. Balmont, A.A. Blok, A. Bely, V.Y. Bryusov, Vyach. Ivanov and many others).
The national identity of Russian «estate topos» in relation to its possible analogues in the world literature is a completely unexplored area. The parallels are viewed in English (gothic novel), the French («fictional castles»), Spanish (women’s naturalistic novel) literatures.
During the 20 years of its existence in the Russian literary «estate studies» has not generally passed from the fragmented narrative-storage material to its well thought-out classification and theoretical understanding. The most important objective of the project is to identify sustainable national-specific characteristics of the «estate topos» in Russian literature of the end of XIX — the first third of the XX century in order to create the invariant models of the estate as one of the basic cultural constants «Petersburg period» of Russian history.
The relevance of the project is due to the importance of the «estate topos» in Russia and abroad, as well as the need to move from the extensive stage of its study (capturing the maximum amount of material) to an intensive (comprehension and generalization of the results) that will allow literary «estate studies» to rise to a new level. The results of the research will be used in scientific discourses and pedagogical practice, in the activity of museums-reserves and museum-estates.
The scientific novelty of the project is determined by interdisciplinary coverage, theoretical and literary comprehension, expansion of the literary material of the Silver Age in the 1920-s, consideration of the Russian «estate topos» in the pan-European context, integration of literary innovations with pedagogical, museological and socio-economic ones, which together provide a scientific breakthrough.
О.А. Bogdanova