14–15 июня 2018 г. на территории Государственного музея-заповедника С.А. Есенина состоялось первое выездное мероприятие по проекту РНФ № 18-18-00129 «Русская усадьба в литературе и культуре: отечественный и зарубежный взгляд» (рук. О.А. Богданова).
В первый день мероприятия, 14 июня, состоялось общее знакомство с территорией и постройками бывшего поместья князей Голицыных-Олсуфьевых Константиново, на рубеже XIX–XX вв. перешедшего во владение к купцу Кулакову и затем к его дочери Л.И. Кашиной, ставшей одним из прототипов Анны Снегиной в одноименной поэме С.А. Есенина
Затем в конференц-зале научно-культурного центра музея-заповедника прошла лекция-семинар «Хронотоп распахнутого окна в русской усадьбе начала XX века», которую провел основной исполнитель проекта М.В. Скороходов. На ней присутствовали студенты-филологи Рязанского государственного университета им. С.А. Есенина, старшие школьники и сотрудники Государственного музея-заповедника С.А. Есенина. На семинаре выступили 11 человек – как участники, так и друзья проекта.
Основной исполнитель Е.Е. Дмитриева в докладе «Окно усадьбы – окно в Европу: к семиотике усадебного топоса» отметила, что, обладая границей (оградой), усадьба пытается эту границу одновременно и удержать, и размыть, вобрав в себя мир или же заменив мир собою. Наряду с другими архитектурными элементами, об эволюции усадебного пространства свидетельствует и окно как вписанная в него малая ограда. Эволюция внутренней и внешней архитектуры окон в усадебном доме, программирование того, что хозяин дома мог увидеть сквозь оконную раму и чего не должен был видеть, наконец, история усадебных окон-обманок, служивших театрализации пространства, – до сих пор еще в полной мере не изучены.
Помимо присущих окну свойств быть границей между внешним и внутренним мирами и одновременно их соединением, в усадьбе оно выполняет еще роль «рамки», кадрирующей пространство и тем самым семиотически его наполняющей. Это видно в живописи, где нередко оконная рама становится визуальной обманкой картинной рамы. И если въездная аллея в усадьбу символически служила гостю переходом, связующим два мира, подготавливая его к восприятию мира усадьбы, то та же аллея, увиденная из окна усадебного дома, воспринималась как продолжение интерьерного пространства. Этой же цели преодоления пространства усадебного дома, по необходимости ограниченного, служила и мода на живописные полотна, висящие в доме и в точности повторяющие вид из окна.
Руководитель проекта О.А. Богданова в докладе «Окно в рай? Усадьба и дача Серебряного века в русской литературе рубежа XIX–XX вв.» рассмотрела диалектику хронотопов усадебного и дачного окна в русской литературе рубежа XIX–XX вв. на примере творчества А.П. Чехова, И.А. Бунина и А.Н. Толстого. Было показано различие семиотики окна в контексте усадебного и дачного топосов: в первом случае это знак однородности заоконного и внутриоконного идеального пространства, во втором – граница, их разделяющая. Симптоматично, что изображение дачи в рассказах Н.А. Лейкина и Чехова зачастую вообще лишено такой детали, как распахнутое окно, что с очевидностью указывает на чуждость ей окружающего пространства. У Чехова интеллигентская дача живет под постоянной угрозой нападения и разрушения, тогда как усадебный дом в произведениях Бунина всегда открыт близлежащему пространству. В докладе уделено внимание соотношению локальных хронотопов и масштабных топосов, охватывающих большие временны́е периоды. Таким образом, в структуре рассматриваемых произведений установлены иерархические отношения между хронотопом окна и топосами усадьбы и дачи как устойчивыми формами национально-культурной аксиоматики. Также на примере семантической динамики хронотопа окна в произведениях А.Н. Толстого показана конвергенция усадебного и дачного топосов в русской литературе первой четверти XX в.
Исполнитель проекта О.В. Шалыгина в докладе «Хронотоп окна — вторжение поэзии» показала, что неомифологический комплекс «открытого окна» оформляется в первой половине XX в. на основе начальной мизансцены II сцены II акта «Ромео и Джульетты» У. Шекспира:
Но что за блеск я вижу на балконе?
Там брезжит свет. Джульетта, ты как день!
Стань у окна, убей луну соседством;
Она и так от зависти больна,
Что ты ее затмила белизною.
(На балконе показывается ДЖУЛЬЕТТА).
(перевод Б. Пастернака)
В структуру неомифологического комплекса «открытого окна» включается пространственная локализация (девушка у окна, юноша в саду); временной локус (ночь, луна); семантическая оппозиция «солнце – луна», где солнечный свет – атрибут Джульетты. У него есть своя сюжетная функция «начала любви» как выхода из бытового, прозаического времени в вертикальное, поэтическое время трагедии.
В выступлении было отмечено, что в русской литературе этот комплекс прочитывается в «Евгении Онегине» А.С. Пушкина (ночной разговор Татьяны с няней), в «Войне и мире» Л.Н. Толстого (сцена в Отрадном), в «Доме с мезонином» А.П. Чехова (сцена в саду после объяснения в любви), в «Докторе Живаго» Б.Л. Пастернака (жизнь от света свечи в окне до гибели в том же месте). Во всех указанных сценах, по мнению докладчицы, присутствует тот же комплекс «окно – свет – ночь – любовь – поэзия – гибель», в структуре которого воспроизводится сюжетно-семантический пласт шекспировского неомифологического комплекса «открытого окна».
Основной исполнитель проекта М.В. Скороходов в докладе «"Это все мне родное и близкое": вид из окна в творчестве Сергея Есенина» отметил, что из окна дома Есенина открывался вид на сельскую церковь и теряющуюся вдали Оку, на заливные луга – те места, где «синь сосет глаза». Эти виды нашли отражение в творчестве Есенина, однако часто в его стихах предстает не реальный вид из родного окна, а воссоздается образ, характерный для русской усадебной культуры и традиционный для отечественной литературы: «Белая береза / Под моим окном» («Береза», 1913), «Под окном от скользких елей / Тень протягивает руки» («О товарищах веселых…», 1916), «Клен и липы в окна комнат» («Дорогая, сядем рядом…», 1923), «Нынче — юность моя отшумела, / Как подгнивший под окнами клен» (Сукин сын, 1924), «А за окном под метельные всхлипы, <…> / Кажется мне — осыпаются липы, / Белые липы в нашем саду» («Снежная замять дробится и колется…», 1925) и др. Небольшой земельный участок крестьян Есениных был занят хозяйственными постройками, огородом, посадками вишни, упомянутые же в стихах ели, липы, березы, клены – характерная примета помещичьих усадеб.
В творчестве Есенина окно – в соответствии с традициями отечественной и мировой литературы – в некоторых случаях выполняет роль границы, отделяющей мир живущих от мира усопших. Например: «Говорит Господь с престола, / Приоткрыв окно за рай: / "О мой верный раб, Микола, / Обойди ты русский край"…» (поэма «Микола», 1915).
Друг нашего проекта, исследователь творчества М.М. Пришвина Е.Ю. Кнорре раскрыла тему «Окно "через мозолистую стену годов" в повести М.М. Пришвина "У стен града Невидимого" (1909)». Докладчица напомнила, что в 1908 г. Пришвин совершил путешествие на озеро Светлояр. В книге «У стен града Невидимого» (1909) он описывает свое путешествие в заволжский край, где скрывается невидимый град Китеж. Путешествие явилось откликом Пришвина на дискуссии, свидетелем которых он был на собраниях Религиозно-философского общества в Петербурге, к тому же писатель стремился по-своему рассказать о граде Китеже. В начале повести определяется собственная тропа в Невидимый град. Образ окна появляется при первом приближении автора-повествователя к родному дому. Описание пути автора дается извне – через окно – внутрь комнаты. Через окно Пришвин видит мать, ожидающую сына. Образ утраченного времени символизирует зарастающий сад, который своими тенями входит через окно в пространство дома.
Образ материнского сада ассоциируется у Пришвина с образом рая, утраченным миром детства. Мотив окна играет важную роль при раскрытии темы возвращения в утраченный рай прошлой жизни. Если сначала мы видим реальное окно дома, то позже окно становится метафорой пути сквозь время: «Через мозолистую стену годов открывается окно в страну обетованную». Значимую роль в повести обретает образная параллель открытого / закрытого окна. Мотив закрытого окна в тексте Пришвина включает розановские аллюзии: закрытые окна символизируют закрытость человека, отделенность от радости повседневного мира, обозначают пространство Невидимого града, где «бледный свет» и нет времени.
Исполнитель проекта аспирант ИМЛИ РАН Г.А. Велигорский в докладе «Взгляд "по ту сторону": хронотоп окна и пространства за ним в английской литературе XIX в.» отметил, что английские романтики выделяли два типа окон: те, из которых смотрят наружу, и те, через которые пытаются заглянуть внутрь. К первому типу, по мнению докладчика, может относиться не только окно, но и любой проем: распахнутая дверь, вход в пещеру и т. п. (при условии, что герой смотрит на улицу из пещеры, – так он оказывается на некоторое время ослеплен внешним ярким светом, что создает особое настроение и некую таинственность). В английском литературоведении для этого имеется специальный термин aperture (букв.: «проем, отверстие, скважина»). К этому типу окон относятся и «casements opening on the foam» Дж. Китса (из его «Оды к соловью»), и «As doors and windows bared to some loud sea...» Д.Г. Россетти («Как окна, где бушует синева, / Как двери, в шторм распахнутые...»).
Окна второго типа (в отличие от первых – всегда отворенные) ассоциируются с категорией живописное (разрабатывавшейся в эстетике английского предромантизма), с семейным уютом, теплом, домом – в самом широком смысле этого слова. Среди наиболее известных примеров – картина из поэмы А. Теннисона «Энох Арден» (1864), где герой, которого долгие годы считали мертвым, возвратился в родную деревню и смотрит в окно собственного дома, видя там свою бывшую семью. Аналогичная ситуация возникает и в «Ветре в ивах», когда герои-зверьки, проходя через деревню, заглядывают в окна людских домов («маленькие театры»). Такие же окна появляются и у других авторов (к примеру, у Ч. Диккенса).
Друг проекта, исследователь русской прозы начала XX в. Е.В. Астащенко в докладе «Непроницаемость распахнутого окна и усадебный потерянный рай в прозе "детей города" начала XX в.» отметила характерный для декадентства парадокс непроницаемого раскрытого окна в прозе так называемых «детей города». Множество декадентских романов заканчивается описанием смерти у открытого окна («Последний спутник» С. Ауслендера, «Последняя ночь» Н. Петровской, «Тебе Единому согрешила» Анны Мар, «Тишина и Старик» М. Пантюхова, герой которого «лежал неподвижно – в запертой комнате с одним окном… – этим вечным окном, ждущим кого-то»). Оригинально представлено незримое окно в цикле А. Галунова «Обойденные»: оно ни разу не упоминается ни на уровне повествования, ни на уровне описания, однако присутствует графически – прямоугольные вставки текста о природе, обрамленные жирной чертой, предпосланы каждому рассказу о бедах людских. Возвращение в усадьбу для «детей города» – это приобщение к родовым и отечественным традициям, а также один из путей обретения Бога. Важен также (в прозе Н. Русова) символ усадебного иного окна, подменившего разбитое революцией, – как сна, зеркала, эгломизе, картины, экрана, сказочных оперных декораций и книжных иллюстраций, – что создает образ «наивного анархизма» в славянофильском духе, который в финале романа «Отчий дом» манифестирует герой Русова Глинский, затворившийся в усадьбе от очередного «бунташного» века.
Исполнитель проекта молодой ученый А.С. Акимова представила доклад «Образ окна в творчестве художника Л.О. Пастернака». Профессиональная деятельность отца – художника Леонида Пастернака – определяла жизнь его семьи, тон переписки, игры детей (например, в «устроение выставок картин»). Леонид Пастернак в портретах близких большое внимание уделял пейзажу, изображенному за окном. Действие многих его работ происходит у окна: например, «Урок» (1898), «На террасе» (1898), «У окна. Осень» (1913), «У окна» (1940). Передавая в этюдах повседневные, бытовые сюжеты (семья за столом, дети за чтением), он стремился «уловить тот таинственный момент людского существования, когда дневная жизнь, будничная и натруженная, поднимается в сферу идеального» (Я. Брук). Образцом ему служили английские портреты XVIII в. Т. Гейнсборо и Дж. Рейнольдса; наблюдения над их художественным методом – в его статьях «Об английском портрете и пейзаже» (б. д.) и «О Делакруа» (1920). Л. Пастернак писал о том, что французские художники не изображают окон в интерьерах (открытые окна встречаются еще реже), на картинах же английских художниках окна не только изображены, они всегда открыты. Дословную цитату из статьи отца находим в стихотворении Бориса Пастернака «Встреча» (1921).
Окно на портретах Л. Пастернака, как отметила докладчица, выполняет ряд функций: представления «куска ландшафта» и приема, позволяющего показать поэтичность и одухотворенность моделей, а также передать ощущение дома. В результате портреты становятся воплощением идеальных представлений о доме и о природе семейных отношений.
Другой молодой участник проекта – Н.В. Михаленко – раскрыла тему «Пограничье окна в работах художников XIX – начала XX в.: жизнь внутренняя и внешняя». Это частая тема у художников, однако соотношение интерьер – экстерьер, внутреннего и внешнего миров в живописи и рисунках XIX – начала XX в. различно. Важную роль в усадебных сюжетах играет стертость границ окна, единство комнат и сада. Например, в работах Р. Виллевальде «Интерьер в барском доме», А.В. Средина «Большая зала в Кусково», неизвестного художника «Интерьер помещичьего дома» природные мотивы благодаря виду из окон входят в убранство комнат, свет максимально заливает помещения, тем самым расширяя пространство; пастельный зеленый, белый тона, цветы на окнах также подчеркивают единство внутреннего и внешнего.
Единство интерьера и сада создается также на картинах, изображающих времяпрепровождение на веранде, террасе, в комнатах с открытыми большими окнами. Изображение анфилады, завершающейся окном, призвано подчеркнуть идею бесконечности пространства усадьбы.
Но интерьер и экстерьер могут быть и противопоставлены: наполненность сада солнцем и тишина, покой комнат (К.Е. Маковский «Помещица», 1886). Усадебный дом с темными окнами и запущенный сад на картине В.Д. Поленова «Бабушкин сад» (1878) становятся символом потухающей жизни. На картине К.А. Сомова «Зима» (1905) акцент сделан на жизни во внутренних покоях дома – за окном зима, замершая природа, жизнь проходит в комнатах.
Исполнитель проекта аспирант ИМЛИ РАН П.А. Ворон в докладе «Метафора распахнутого окна в современной сценографии: по следам А.П. Чехова» рассмотрела окно как одну из границ дома и с точки зрения кадрирования пространства, и с точки зрения выхода в другое, чужое пространство. В окнах присутствует элемент проникновения не только в другое пространство – то, что за окном, но и в пространство невидимое, потустороннее. В пьесах А.П. Чехова погодные «катастрофы» предваряют катастрофу внутреннюю, событие внешнего мира зачастую транслируется в закрытый внутренний усадебный мир, в том числе через окно. Окно пропускает опасность извне внутрь. Окно – граница между этим и иным мирами, через него осуществляется символическая связь мира живых с миром мертвых. Именно через окно Раневская наблюдает сад, в котором ей мерещится мать-покойница. Несмотря на различия художественных подходов при постановке пьес Чехова в современной сценографии (Д. Боровский «Чайка», «Вишневый сад», А. Боровский «Три сестры», А. Шишкин «Чайка») сохраняется символическое наполнение чеховского пространства. Окно выполняет сквозную функцию, во всех постановках закрытый локус усадьбы поглощается внешним миром, который выступает как смерть. Итак, в современных театральных постановках именно мифологическое понимание окна сохраняется и декоративно акцентируется.
Молодой исполнитель проекта М.С. Акимова раскрыла тему «Мотив окна в русском изобразительном искусстве: по мотивам проекта "Окна в Россию"». Были проанализированы работы, представленные на выставке «Окна в Россию. Шедевры семи поколений», проходящей в 2018 г. в Институте русского реалистического искусства (Москва). Эта выставка – уникальный передвижной проект, который представляет работы выдающихся художников XX в. – А. Дейнеки, С. Герасимова, Ю. Пименова, В. Попкова, Г. Нисского, Г. Коржева, Т. Салахова, Т. Яблонской и мн. др. из собраний Государственной Третьяковской галереи и Института русского реалистического искусства. В разных регионах страны выставка дополняется произведениями из местных музеев, а также мультимедийным спектаклем. Мотив окна – классический образ, который объединяет множество смыслов. Окно в картине – это всегда выход за рамки ее пространства, попытка погрузить зрителя в мир художника и в саму жизнь.
Доклады вызвали оживленную дискуссию, выступавшие ответили на многочисленные вопросы присутствовавших. Выступления получили высокую оценку слушателей. В частности, научный сотрудник Государственного музея-заповедника С.А. Есенина О.Л. Аникина отметила, что высказанные докладчиками положения могут быть использованы при проведении экскурсий и занятий с детьми.
После лекции-семинара, переросшего в небольшую конференцию, состоялось собрание рабочей группы проекта. На повестке дня было совместное обсуждение, в связи с прочитанными докладами и полученной информацией, научных перспектив каждого из членов коллектива.
15 июня для участников проекта была проведена лекция-экскурсия по усадьбе Л.И. Кашиной и другим объектам музея-заповедника. Об интерьере и экспозициях усадьбы рассказала научный сотрудник отдела фондов Государственного музея-заповедника С.А. Есенина В.И. Панкратова.
В конференц-зале научно-культурного центра музея-заповедника состоялась рабочая встреча участников семинара с руководством и сотрудниками музея (ученым секретарем музея-заповедника Н.М. Лыгоревой, заведующей отделом маркетинга и связей с общественностью И.В. Агаповой, заведующей отделом научно-методической работы и культурно-досуговой деятельности Н.В. Рамненок и др.), на которой обсуждались перспективы дальнейшего сотрудничества, например возможность посещения остатков близлежащих помещичьих усадеб, нашедших отражение в творчестве поэтов и писателей начала XX в.
Затем состоялось обсуждение вопросов, связанных с проблемами восстановления целостного архитектурно-ландшафтного облика помещичьих усадеб (на примере усадьбы Л.И. Кашиной). Об истории усадьбы, важнейших этапах ее перестройки, об обнаруженных при раскопках на ее территории предметах рассказал на лекции-экскурсии «История усадебных строений с. Константинова в XVI—XXI вв.» создатель экспозиции цокольного этажа дома Л.И, Кашиной, председатель Рязанского регионального отделения Союза дизайнеров России О.Г. Атясов. Он прояснил ряд особенностей семиотики и динамики усадебного пространства на протяжении XVIII – начала XX вв. В ближайших планах музея-заповедника – восстановление на усадебной территории хозяйственных построек: бани, оранжереи, конюшни, что позволит восстановить целостный облик усадьбы на мемориальный период и даст наглядную возможность выявить визуально-вербальные интермедиальные коды русской культуры первой трети XX в.
На этом выездное мероприятие коллектива участников проекта РНФ 18-18-00129 «Русская усадьба в литературе и культуре: отечественный и зарубежный взгляд» (рук. О.А. Богданова) завершилось. Вся рабочая группа вернулась в Москву.
Выездное мероприятие 14-15 июня 2018 г. по проекту РНФ № 18-18-00129 нашло отражение на страницах СМИ и различных порталах:
– в газете «Рязанские ведомости»:
http://rv-ryazan.ru/рязанцев-приглашают-на-лекцию-семина/
– на портале «Без формата.RU»:
http://ryazan.bezformata.ru/listnews/lektciya-seminar/67603463/
– на официальном сайте ИМЛИ РАН:
– на странице ИМЛИ РАН в сети Facebook.com
https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=2078128709068819&id=1696373003911060
– на портале информационного агентства «Медиус»:
– на портале Государственного музея-заповедника С.А.Есенина:
http://www.museum-esenin.ru/home/2930
– на официальном портале музеев Рязанской области:
http://www.musrzn.ru/center/seminars/detal/96
Отчет подготовили О.А. Богданова и М.В. Скороходов
